Елань – село крепких, зажиточных хозяев. Так было раньше, так есть и сейчас. Несмотря на то, что, как и из других сел, люди отсюда разъезжаются, те, кто остается, хозяйством занимаются «по полной». Цыганская семья Ивановых живет здесь давно. Глава семьи много лет был пастухом. Его жена, Раиса, - обеспечивала быт. Они были молоды, и ничто им было не в тягость: работали, держали большое хозяйство, в котором были коровы, телята, овцы, свиньи, а птицу: несушек и бройлеров, уток – за заботу не считали. В любви и согласии, как и положено, рождались дети. Семеро мальчишек и девчонок, кудрявых, ярких, с огромными черными глазами подарила Раиса Славе. Он приходил с работы уставший, а дети бежали навстречу и силы возвращались. Тем более что дома всегда было тепло, а на столе ждал сытный ужин. Раисе и в голову не приходило грузить мужа еще «бабьими» делами: Слава был хорошим отцом, справляться со скотиной тоже помогал.
Их дом всегда был полон, здесь были рады каждому. Поэтому друзья и подруги детей, ребятишки многочисленной родни всегда стремились в этот дом, за этот стол. Где-то, словно далеко от Елани, изменялась страна и весь мир, а здесь, в ежедневной суматохе, подрастали дети, радовали урожаи, старшие дети уже помогали и никакие талоны на продукты не могли испугать эту семью.
Лену, подружку одной из своих старших дочерей, Раиса знала, что называется, «с пупка». Да и трудно представить, что в деревне кто-то чего-то не знает об односельчанах. Сначала девчонки вместе пускать весной кораблики в ручьях и месили пирожки из песка, потом – стали примерять каблуки и красить ногти. В цыганской семье нравы были построже, а у Елены родители решили, что в жизни им не по пути, и каждый пошел своей дорогой. А Елена пошла на дискотеки. Через какое-то время мама девушки, порядочная женщина, о которой никто слова плохого не скажет, устроила свою личную жизнь. Мужчина оказался серьезным и положительным, сразу обратил внимание на то, что падчерица урокам предпочитает прогулки. Как говорят односельчане, без рукоприкладства, но строго. Это не понравилось подростку с вольным характером, все чаще в гостях у Раисы она начала рассказывать, что отчим ее обижает. «Бьет», – утверждала она со слезами на глазах. Женщина жалела девчонку, разрешала оставаться ночевать. Как вспоминает сейчас Раиса, у них Лена оставалась на ночь не реже, чем бывала дома.
О том, что у девчонки может случиться роман с главой семьи, не думал никто: ни Раиса, которая целыми днями кружилась по хозяйству, ни дочка, с которой Лена была, не разлей вода. Ведь по возрасту он ей был без всякой натяжки – отец, больше чем на 30 лет старше. Раиса говорит, что все поняла, когда «цыган продал лошадь».
«У нас была лошадка с жеребенком. И вот когда жеребенок подрос, он продал кобылу и повез Лену в Ртищево, на все 45 тысяч рублей купил ей обновки. Тогда я все поняла и сказала, чтобы он уходил, - рассказывает женщина. Их со Славой младший мальчишка был еще совсем малыш. – Страшно – не страшно, я знала, что с хозяйством я проживу, не пропаду. Но жить с ним я не могла».
«Молодожены» переселились в старый дом, бабушкино наследство. Слава по-прежнему работал пастухом. Раиса по-прежнему собирала ему сумочки с едой на пастбище – юная жена особенной тяги к труду не испытывала, а оставить человека голодным – не в характере Раисы. Слава тоже изо всех сил старался наладить новую жизнь, завел корову, птицу. Вскоре Лена забеременела, и у молодоженов родились сначала дочка, а через год – сынок. Все это время новая жена продолжала бывать в доме у своей подруги, с отцом которой жила. Она ела ужины и обеды, которые готовила бывшая жена Славы, Раиса с удовольствием нянчила малышей.
Это невероятно, но это так. В это трудно поверить, даже когда сидишь в уютном, чистом доме Раисы, среди детей, которые стараются при взрослых воспитанно помалкивать, но долго не выдерживают и вскоре мы слышим их сдержанный смех и возню в соседней комнате. Взрослая дочь Раисы сейчас ждет ребенка. Я слушаю эту невероятную женщину, и ловлю себя на мысли, что это просто не может быть правдой. Но то же самое уже рассказывали совсем другие жители села, с уважением к женщине, которая смогла победить в своей душе черные чувства и к девчонке-разлучнице, и к мужу.
- Он, конечно, был очень виноват. Взрослый мужчина должен был держать себя в руках. Я так для себя считаю, - рассуждает Раиса.
Как бы там ни было, но прожили они так четыре года. Все это время Лена не работала. Хотя дома, по словам Раисы, у нее всегда было чисто. Да, важное замечание – в пьянстве никто из героев этой истории тоже никогда замечен не был. Раиса тогда сокрушалась о том, что Лена как будто не любит своих ребятишек. Они скорее раздражали ее своим существованием, чем радовали. Односельчане вспоминают, что ударить ребенка, особенно – старшую девочку, она могла за всякую мелочь. Раиса сейчас даже вспомнить не может, за что перепадало малышам от их мамаши. Разве что, играя, то муку достанут, то крупу рассыплют. Все то, над чем родители обычно смеются, а потом – все жизнь вместе с выросшими детьми вспоминают.
Год назад ушел из жизни Слава. В пятьдесят лет. «Понимал он, что зря все это сделал. Это чувство в нем копилось. Люди ему говорили, что пока он на работе, его молодая жена нарядная по селу гуляет. Он же немолодой уже был, а она – девчонка. Может, и хотел все вернуть обратно, но это было невозможно», - объясняет Раиса ранний уход мужа. Молодая семья в то время уже жила в своем доме, купленном на материнский капитал. Жилье выбирали тщательно, чтобы и газ был, и тепло, и огород, и сараи добротные. Смерть хозяина изменила весь державшийся на нем уклад: Лена сразу избавилась от скотины на своем дворе, которая всегда была для нее обузой. С похоронами помогла, конечно, Раиса.
Как только схоронили Славу, Лена с детьми сразу перебралась жить к… Раисе. Эта семья, эти стены снова с добром и пониманием приняли ту, что разрушила их мир.
- Детки были худенькие, слабые, - рассказывает Раиса. – Их надо было поднимать. Девочке было два года, мальчику – год. Лена говорила, что очень боится покойника и поэтому пока поживет у нас. Сказала мне, что устроилась на работу, стала по утрам уходить. Я поверила, что она одумалась – детей-то надо кормить. Тем более что ее отец был бригадиром на ферме, вроде и она туда же дояркой пошла. Она уйдет утром, а я – с детьми, с хозяйством. Придет вечером – покушать готово, все постирано, дети чистые и сытые. А потом люди стали у меня спрашивать: «Куда это Ленка у тебя каждое утро уходит?» Ну, я и отвечала, как знала. Тут мне и открыли глаза: на ферме она работала всего несколько дней и давно уже ездит, чтобы устраивать свою личную жизнь. Мне стало так обидно!
От этой обиды она сказала Лене о том, что пора бы перестать бояться того, кого нет. И начать уже жить как взрослая женщина, как мать двоих детей. Это были лишь слова, в которые Раиса сама не верила. Поэтому, как только Лена ушла от нее с детьми, снова начались переживания, сборы сумок с едой. Дети Раисы бежали, посланные матерью, то с банкой молока, то с пакетом пирожков. Лена частенько приводила детишек в дом, где когда-то приютили ее, чтобы оставить на несколько дней. Так и случилось, что именно Раисе малыши доверяли свои маленькие детские беды, рассказывали, что мама их ругает и бьет. В своем доме Раиса не позволяла Лене так с ними обращаться, а вот за его пределами молодая мама распускала руки.
После смерти Славы появилась и еще одна проблема: дети Лены были записаны на нее как на мать-одиночку, в графе отец – прочерк. Так что получение пенсии по потере кормильца, так им необходимой, было под большим вопросом. И тогда на выручку юной разлучнице снова пришла Раиса. Она вызвалась в суде под присягой подтвердить, что детей своих Лена родила от ее мужа. Так было установлено отцовство, и ребятишки стали, наряду с законными детьми, получать от государства приличную пенсию. С нее, кстати, по настоянию все той же Раисы Лена погасила долги за газ, обеспечив, казалось бы, безбедную зиму.
И все бы ничего, но уж очень любила Лена уйти из дома. С детьми ей было неинтересно. В селе уже в открытую говорили о ее романе с трудовым мигрантом из соседнего села. Сколько раз Раиса ее просила приводить детей к ней, когда надо уйти. Но Лена, бывало, и к Раисе приходила одна.
- Когда дети не спали, старшая девочка изнутри закрывалась. А если Ленка уходила, когда дети уже спали, то она вешала на дверь замок. Не запирала, а так, накидывала просто. Я если вижу, что Лена куда-то побежала, то пойду, постучу – девочка мне откроет. А если не увижу – они так и сидят одни, - рассказывает Раиса.
Ее, чужую женщину, двое младших детей бывшего мужа звали мамой. А ту, которая родила, - Ленкой. Так говорит дочь Раисы.
Был у Лены и еще один недостаток. Кроме того, что любила погулять, молодая женщина много курила. На видных, доступных местах в доме валялись спички, зажигалки. Это однажды чуть не довело до беды. Говорят, мальчишка взял спички и зажег шторку на окне. Хорошо, тогда Лена была дома. Раиса вспоминает, как испугалась, увидев обгоревшую занавеску. С тех пор, когда детей приводили к ней, старалась объяснить, что огонь – не игрушка. И малыши, чтобы ее порадовать, увидев спички или зажигалку, старались дотянуться до «неигрушки» и лично вручить ее Раисе, показывая свою понятливость. Женщина и сейчас наивно верит в то, что и без взрослых дети должны были вести себя так же.
Но ничто не сработало в тот роковой день! Все случилось уже при свете дня. О том, что у Лены горит дом, Раисе прокричал прибежавший сын. Едва одевшись, женщина кинулась к месту пожара. Жилье уже все полыхало. Первое, что она увидела: нигде не было видно детей. Но в худшее не верили до последнего. Среди дымящихся головешек долго не могли найти останков. Раиса в это время вместе с соседями искали их по соседским сараям. Думали, может, испугались, выбежали и спрятались где-нибудь.
- Мне милиционер сказал: «Позовите их по-своему. Может, выйдут». И я ходила, кричала по-цыгански. Они по-цыгански хорошо говорили и понимали, - Раиса не скрывает слез. – Но никого нигде не было. А потом нашли… Я все эти дни вижу сон: девочка дверь дергает, а кругом – огонь. «Мама, - кричит она мне, - мама! Я никак не выйду!» Каждую ночь одно и то же. Как бы ни убеждали нас, что Ленка дома была в ту ночь, я ни за что в это не поверю. И дома она мне больше не нужна. Не прощу ей этих несчастных детей.
В середине декабря будет год, как схоронили Славу. У Раисы на много времени вперед были планы: поминки, проводить его через год по-человечески, а на Новый год поставить детям елку, собрать их всех, взять малышей. В этом году весь их декабрь покрыт черной пеленой дыма и гари, в которых сгинули две почти не начавшиеся жизни.
Была Лена дома или вернулась утром – разберется следствие. Наверное, если ее вина в случившемся будет доказана, то ее накажут. Может быть, даже накажут тех, кто по долгу службы должен был обратить внимание на молодую мать, склонную оставлять детей одних. Второй год подряд у нас дети гибнут на пожаре. Что изменилось в системе, которая много лет не давала случаться подобным трагедиям? И опять после трагедии – совещания, обходы, оповещения, заседания. Скорее всего, у помпезного иудейского царя ПДСы назывались не так. Но откройте Книгу Книг и вспомните, что случилось с ним за Вифлеем. Скоро Рождество.
Н. Скрябина.
Фото: СУ СК по Саратовской области.
