Губернатор Саратовской области Р. Бусаргин обязал глав районов провести приемы граждан 9 сентября с 8 до 12 часов. Это мероприятие было широко проанонсировано в средствах массовой информации, социальных сетях и мессенджерах. В том числе – в прошлом номере нашей газеты. Не знаем, как в других районах, но в Ртищевском власти сумели придать мероприятию… уголовную окраску.
Чтобы принять участие в публичном мероприятии (а прием, о котором заранее везде писали, - мероприятие, несомненно, публичное, а не секретное или личное), я в субботу пришла в администрацию Ртищевского района в 7 часов 57 минут, то есть за три минуты до приема, провести который местным чиновникам велел губернатор. При входе – два человека: женщина за стойкой и мужчина в сторонке. У меня в руках – паспорт и удостоверение. Поздоровались, вахтер меня узнала, конечно, назвала по имени-отчеству. Я попросила ее проверить документы и пропустить меня в здание. Но женщина подняла трубку и куда-то позвонила. Сказала, что «тут пришла Скрябина Наталья Викторовна», выслушала ответ и положила трубку. После этого сообщила мне: «вы должны ждать, когда мне разрешат вас пропустить». Ну, не в первый же раз они это делают. Поэтому я напомнила, что воспрепятствование законной деятельности журналиста – уголовное преступление и сурово карается Законом». Мужчина переместился к турникету и закрыл вход своим телом, не доверяя, видимо, бестолковой железяке. А женщина поставила точку: «У меня указания СВЫШЕ! Я не могу вас пропустить».
Я предупредила, что вынуждена буду вызвать полицию и сообщить в прокуратуру, но, видимо, эти структуры не настолько СВЫШЕ, чтобы упоминание о них могло бы подвигнуть сотрудника администрации на соблюдение закона.
Тут на работу пришла начальник правового отдела И. Костина. Я обратилась к ней, сказав, что сотрудники на входе нарушают закон, и попросила пресечь незаконные действия сотрудников. Однако Ирина Владимировна, по ее словам, ничего сделать не могла.
Прошел мимо, не обратив внимания на явный конфликт, заместитель главы района А. Глухов. Охранник (или, уж простите, не знаю, как называется должность этого человека) при появлении должностных лиц возле турникета услужливо отодвигал свое тело от прохода и сразу же по мере их проникновения снова заслонял стеной доступ к телам, укрывшимся на этажах повыше.
Тем временем полиция я все-таки вызвала – нельзя же допустить настолько наглого нарушения закона не где-нибудь, а в стенах администрации, месте, где раньше люди могли найти помощь и даже справедливость (да, еще там было «Милосердие»!). В отдел я позвонила в 8 часов 3 минуты. Потом – еще раз через 30 минут.
Пока ждала, на прием к главе района пришел В. А. Евстигнеев. На его пути встала все та же женщина. Спросила фамилию, а, услышав, начала сверять с каким-то списком. «Вы не записаны, - констатировала она, - а мы принимаем по записи». «По какой записи? - удивился Владимир Алексеевич. – Я читал объявление губернатора, там ничего про запись не было». Женщина снова стала звонить. Не иначе тем, кто «СВЫШЕ». Дальше разговор происходил между, наверное, человеком с той стороны трубки, вахтером и В. А. Евстигнеевым и был очень забавным.
- Озвучьте вопрос, по которому вы пришли, - вахтер.
- У меня много вопросов, вон целая папка. Мне годами отписки шлют, - В. А. Евстигнеев.
- Нужен вопрос. Один какой-нибудь назовите. Надо, чтобы решили, запишут вас или нет, - вахтер.
- Например, ремонт путепровода и открытие перехода на XXII партсъезде, - В. А. Евстигнеев.
Вахтер все это передает.
- А кому вы вообще все это передаете? Кто это решает? – спрашивает Владимир Алексеевич.
- Секретарь там, - отвечает вахтер.
Вы представляете?! Вахтер и секретарь РЕШАЮТ, допустить ли человека, всю жизнь прожившего в Ртищево, отдавшего много лет воспитанию и обучению железнодорожников, известного и уважаемого, до чиновников, засевших в администрации. Хотя, я же оказалась недостойна лицезрения тел и выслушивания речей…
- У вас перед зданием написано: «Я люблю Ртищево». А за что мне его сейчас любить? За то, что я здесь должен стоять и ждать, пустят или нет? Я пришел посмотреть на главу. Всех предыдущих знал, со всеми общался. А этого нигде увидеть даже нельзя! – не выдержал Владимир Алексеевич.
На самом деле не хотелось верить, что весь этот унизительный для людей ужас происходит на самом деле, творится той властью, которая должна быть рядом с людьми, поддерживая их, помогая жить, работать, решая проблемы людей. И все это в день, когда проходили выборы и, пусть на каких-то избирательных участках – формально, но был важен каждый голос.
Потом пришел участковый полицейский, принял мое заявление с просьбой возбудить уголовное дело на основании Закона Российской Федерации «О СМИ» (ст. 58 - ущемление свободы массовой информации, то есть воспрепятствование в какой бы то ни было форме со стороны граждан, должностных лиц государственных органов и организаций, в том числе посредством: нарушения права редакции на получение информации установления ограничений на контакты с журналистом и передачу ему информации, нарушения прав журналиста, установленных Законом, - влечет уголовную, административную, дисциплинарную или иную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации) и Уголовного Кодекса РФ (ст. 144 ч. 2 - воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов путем принуждения их к распространению либо к отказу от распространения информации, совершенное лицом с использованием своего служебного положения; наказывается штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового, либо лишением свободы на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового).
После этого я пошла в Ртищевскую межрайонную прокуратуру и подала заявление с просьбой дать правовую оценку беспределу, который творится за закрытыми турникетами Ртищевской администрации.
Все правильно и по порядку. Потом будет суд. Но не дает покоя вопрос: зачем стоящие на входе в администрацию сотрудники нарушают закон, даже когда им говоришь о том, что за это будет наказание? От какой такой угрозы они спасают «важнюков» за турникетом? Какую реальную физическую опасность я могу для них представлять? И почему это спасение видится им куда более важной миссией, чем спасение самих себя от уголовной ответственности?
Кстати, на прием к А. Жуковскому в тот день пришло более двадцати человек. Никогда столько не приходит к нему на приемы по четвергам. Почему? Каждый догадается. «Вы не можете пройти, у нас обычный прием», - сказала мне вахтерша. Наверное, бывают еще и необычные, на которые мне можно, но я про такие никогда не слышала. Анонсируя это прием на страницах «КИС Ртищево», я написала: «Увидимся на приеме». Но все случилось иначе. Простите. Я очень старалась туда попасть, чтобы быть с вами рядом, мои уважаемые читатели!
Н. Скрябина.
P.S. В памяти еще свежо, как два года назад, при другом руководителе Ртищевского района, трудовой коллектив МУП «Теплотехник» встречали в администрации автоматчики. Кто тогда отдавал распоряжения, тоже осталось за кадром. Чудо-юдо?
