Я, наверное, немного моложе Вас, но, может быть, выросла в другом городке, родилась в семье другого социального статуса, нежели Вы. Думаю, не станете отрицать, что этот самый социальный статус играл существенную роль и в «светлом» социалистическом прошлом. Поэтому и социализм по-советски я знаю совсем другой.
Восстановление страны после Великой Отечественной войны вряд ли можно отнести к хрущевско-брежневскому периоду. Как человек несомненно образованный, вы знаете, какой ценой было восстановлено производство и сельское хозяйство на оккупированных территориях. И какую роль в этом сыграла помощь участников антигитлеровской коалиции. Вы слышали воспоминания о детстве тех. кто родился незадолго до войны и в первые годы Великой Отечественной? Это наши с Вами родители. Нет у них светлых воспоминаний. Зимой и летом собирали шишки в лесу, чтобы истопить печку и сварить картошку со своего огорода. И это там, где не было оккупации. Это бесконечная мечта о банке тушенки, чаще – о куске хлеба. В нашем небольшом поселке стоял полк химзащиты. Бабушка, которая умела шить, смогла получить подработку на ремонте одежды военных и тем самым кормила семью и множество родственников пока мужчины воевали. Не до сыта кормила, но голодными были реже, чем другие. И всегда боялась, что за это «предпринимательство» ее отправят в лагеря. Вот они же и восстанавливали.
Освоение Дальнего Востока сводилось в основном к строительству однопутки БАМа. По телевизору, в фильмах типа «Девчат», все было романтично и красиво. Кто-то на это покупался. Например, мой брат был в то время 16-летним подростком-максималистом. Он собрал сумку и поехал на вокзал. Поезда с нашей станции ходили редко. там его и нашли доброжелательные милиционеры и встревоженная мать. Тогда-то они и рассказали ему, кто строит, в основном, БАМ, и какой там романтизм. Сейчас он вспоминает об этом со смехом, но тогда это было страшным потрясением – узнать правду про красивую социалистическую действительность.
С воспитанными в «той» идеологии людьми мы вынуждены жить до сих пор. Необходимость вести двойную жизнь, говорить одно, делать – другое, думать – третье и еще держать фигу в кармане – вот вся идеология советского времени. Тотальная цензура, показуха, невозможность самому составить впечатление о живописи, литературе, театре, музыке, вечная изоляция и навязывание пусть и талантливого, но, простите, старья – это советский социализм. Откуда вы могли знать, понимаете ли вы Дали, по душе ли вам Фаулз, и действительно ли рок растлевает? Ведь ко всему этому и многому другому просто не было доступа! Как и ко многому другому. Почему у людей были сбережения? Да просто потому, что их некуда было тратить! Как и сейчас, зарабатывали те, кто хотел хорошо жить. Но какой ценой? Работали в 2-3 смены и те самые «экологически чистые свои» продукты растили после работы, не пользуясь никакой техникой, кроме примитивных лопаты, мотыги, граблей. К слову, гнилой запад в то время уже «копал» мини-тракторами, которые стали нам доступны буквально 5 лет назад. А вы знаете, что пластиковые окна там ставили с 60-х годов прошлого века? Вы в каком году перестали замазывать щели в деревянных окнах замазкой и забивать штапиком? А сколько телевизоров было не в вашей, элитно-коммунистической семье, а в обычной? Как часто их меняли? Вам известны проблемы, связанные с бесконечно ломающимся ПТК и порвавшимся пассеком в магнитофоне в годы, когда западу была доступна продукция IBM? То же самое – в искусстве. Мир шел вперед, мы буксовали в тоске XVIII-XIX века.
Вы говорите о чистой любви. Или не было разводов? Браков по залету? Недавно вышел прекрасный сборник Д. Быкова «Маруся отравилась». В нем – произведения советского периода, изданные а потом вымаранные из литературного процесса как раз из-за того, что слишком реалистично показывали чистую любовь советского периода. Или школьницы не рожали за партой? Может быть, в восточных республиках этого не было. Но на «европейской части Советского Союза» всего этого было достаточно. Вряд ли кто-то тогда рожал детей от диспутов против вещизма.
Это, кстати, еще одна часть советского лицемерия. Все думали о великом, но покупали джинсы и тушь у фарцовщиков, душились в очередях за финскими сапогами. А как трудно было попасть к хорошему парикмахеру, портнихе, врачу? Даже к учителю. Мы же с вами учились в советской школе и знаем, что там тоже были очень разные учителя. Мне, например, просто волшебно повезло, с первого до последнего дня в школе у меня были педагоги от Бога. И их уход – в числе самых горьких потерь в моей жизни. Это не просто слова. Когда мы перестали быть их учениками, мы стали их друзьями на всю жизнь. Знания, которые они дали, до сих пор составляют и научную, и моральную основу моей жизни. Но не всем так везло. Первая учительница моей подруги была страшная грубиянка, оскорблявшая детей в классе. И я низко кланяюсь памяти Прасковьи Алексеевны Кулагиной, моей первой учительницы, для которой каждый из нас был личностью независимо от положения родителей и их возможностей. Таких учителей в нашей школе было большинство. Но разве вы не сталкиваетесь буквально ежедневно с невежеством своих ровесников? А они тоже учились в советской школе.
Из этой же серии – бесплатное высшее образование. Ленивые в учебе выпускники школ всегда рассказывали о том, что без взятки никуда не поступить. А моя однокурсница из закавказской республики честно говорила: «У вас это тоже стоит, но дешевле».
И вот тогда жило, ни в чем не нуждаясь, особое племя – партийные руководители. В них в хрущевско-брежневское время рвались только те, кто мог безоглядно пристраиваться, лицемерить, «трепать языком», как тогда говорили. Вот они рисовали те плюсы, о которых вы говорите. Мои родители, всю жизнь работавшие, то на производстве, то на участке, чтобы были свои продукты, получили ту самую бесплатную квартиру, простояв на очереди до 45 лет. До этого 15 квадратных метров без удобств на семью из 4 человек. Кто сегодня готов так безбедно пожить из тоскующих по социализму?
Мой отец был шофером. Дед, инвалид Великой Отечественной, получив бесплатный «запор» от государства, живя в глухой деревне, до которой проехать можно было только по хорошей погоде из-за полного отсутствия дорог, как ребенок радовался тем самым талонам на бензин, которые у вас откуда-то были пачками и вы не знали, куда их девать. Не лукавьте – их всегда можно было продать тем, у кого были личные автомобили. Бензин за деньги на заправке был не всегда, а вот по талонам – пожалуйста.
Сколько жизней было разрушено из-за распределения специалистов в село, которым вы так восторгаетесь? Замуж шли без всякой чистой и нечистой любви, лишь бы не ехать в глухую деревню по распределению. Моя одноклассница учила детей в начальной школе, где три класса сидели в одной комнате деревенского дома. До уроков она должна была помыть там пол и истопить голландку – в конце ХХ века. А потом истопить печь в доме, который она как молодой специалист получила бесплатно. Со второго дня она считала дни до того момента, когда сможет оттуда сбежать. Приблизить заветный день был лишь один способ – выйти замуж. Все равно за кого – замужних отпускали из этого кошмара. Не удивительно, что как только это крепостное право отменили, так и кончились на селе молодые специалисты.
И тогда, и сейчас были и фотомодели, и почтальоны, и гомосексуализм тоже был. Только вот за него в тюрьму сажали.
Кажется, мы с вами жили в разных Советских Союзах. Помните, как в том анекдоте советского периода про Вовочку?
Учительница:
- Дети, где самое счастливое детство?
- В Советском Союзе!
- А где самые хорошие игрушки?
- В Советском Союзе!
- А где самые сладкие конфеты?
- В Советском Союзе»
- Вовочка, ты что плачешь?
- Хочу жить в Советском Союзе!
Мне кажется, все с нежностью вспоминают свою молодость, независимо от того, на какой период истории она выпала. И Советский Союз как порочная система, основанная на лжи, притворстве, дефиците – просто период. Мы ни в коем случае не должны внушать сегодняшним поколениям мифы о его плюсах. Не дай Бог жить, не выбирая, какие книги читать, какие картины смотреть, какому Богу молиться и молиться ли вообще. А те, кто сейчас хочет вернуть Советский Союз – это позднее поколение советских партфункционеров. Они всю жизнь лезли по этой лестнице, унижаясь, преклоняясь, поддакивая. Думали: вот доползу наверх, заживу, будут мне еду мешками в кабинет носить, и шуба у меня будет круче всех, и трельяж выше. Жизнь оказалась справедливее к тем, кто умеет и любит работать: сейчас лучше живут, кто все заработал сам. А когда мечтавшему взобраться на чиновную лестницу все-таки повезет, он начинает мстить. Увы, знаем.
